сих пор он был гусеницей. А теперь посмотрите, как он окутывает себя паутиной, покровом отстраненности и некрасивости, чтобы через несколько лет перевоплотиться в бабочку.
Представьте себе, что вы те крутые родители, которые доверяют жизни и своим детям. Те, кого мы не одобряем, потому что они позволяют своим детям есть песок в два года, выходить из дома без куртки в два с половиной, бежать за ним, не крича ему вслед, чтобы был осторожен, в три, дать ему нарезать овощи для салата в пять, в семь позволить пойти в школу без домашнего задания, потому что он забыл его сделать, в девять — поссориться с лучшей подругой и не получить приглашение на ее день рождения, забыть подготовиться к важному экзамену в десять, вернуться домой самому пешком после школы в одиннадцать, в пятнадцать — обходиться без спального мешка в школьной поездке, потому что забыл его в автобусе. Именно такие дети, вырастая, учатся нести ответственность за себя, за свой организм, свой выбор, свои ошибки. Путь к настоящей ответственности лежит через жизненные переживания, ошибки, боль. Через самостоятельность.
Если мы желаем помочь им превратиться в бабочек, сделать их крылья достаточно сильными, чтобы они пробили оболочку кокона, нам нужно будет принять их во всей их сложности
переход к чуть более терпимому восприятию ближнего, нужно запереть желание контролировать его в каком-нибудь сейфе и забыть код замка, а главное — осознать, что они все еще, несмотря ни на что, очень нуждаются в нас
новая дорожная карта: с одной стороны, осознание утраты нами контроля, а с другой — понимание критических областей, по-прежнему остающихся в зоне нашей ответственности
Они считают, будто им от нас ничего не нужно, а на самом деле отчаянно нуждаются в добром слове, контакте, прикосновении
сформировать свое самоопределение, свою индивидуальность
» или «нет». Точно так же мы когда-то не давали им свободный доступ к коробке со сладостями, пока они были маленькими, но при этом не выносили все сладкое из дома, потому что хотели вырастить ребенка, способного пережить то, что в холодильнике стоит целый шоколадный торт, когда он станет старше; который будет знать, сколько ему достаточно, сможет задуматься, позволить ли себе два кусочка или один. Мы хотим воспитать взрослого человека, способного обуздать внутреннюю яму, которая им движет.
А пока они видят банковскую карту и думают, что если они хорошенько попросят, достаточно долго поноют, будут достаточно активно демонстрировать несчастье и недовольство, то получат зеленый свет и не будут нести ответственность за покупку, которую совершают. Для них путь к этому достижению лежит через чувство лишения и попрошайничество. А мы постоянно чувствуем себя жертвами шантажа, принуждения, жандармами и в то же время очень злимся, потому что и правда очень много работаем, а чего просим взамен? Чтобы они были счастливы? Благодарны? Чтобы у них было внутреннее чувство безмятежности, которое позволит им не прыгать от одного мимолетного увлечения к другому? Так почему мы не можем создать у них это чувство, проследив, чтобы у них были свое место в семье, безусловная любовь (да, даже когда они в эту минуту нас ненавидят, поскольку мы не дали им то, что есть у всех), поддержка, откровенная беседа и выражение признательности за то, что они умеют отсрочить удовлетворение
если мы не злились, а просто давали им время пережить это, успокоиться, выбрать то, что есть, вместо того, чего нет, потом в конце каждой истерики начинались слезы бессилия, подчинения законам природы. Это подчинение — на самом деле маленькая победа. И в этот момент у нас появилось глубокое понимание родительской роли: мы осознали, что, если они чего-то очень хотят, это еще не значит, что оно им действительно нужно, и если они этого не получат, то смогут с этим справиться. Мы поняли, что, когда они спорят, даже в ярости, нам нужно всего лишь понять их, переждать с ними эту истерику, не злясь и не объясняя, не жалея и не извиняясь.
Мы ошибочно полагаем, что ответственности можно научить, читая нотации, затягивая веревку, ограничивая, не желая отпускать, пока они не докажут, что способны справиться. Мы учим их ездить на велосипеде и кричим: «Так нельзя!» Мы удерживаем их в равновесии своей рукой, не даем почувствовать, что велосипед неустойчив, даем им и себе иллюзию контроля, но при этом никуда не двигаемся. Хуже того, независимости они так или иначе добьются и сами, потому что их тянет к ней, но мы не будем знать, во что они ввязываются: как она будет одеваться, выходя из дома, с кем он будет тусоваться, будут ли они курить. И все потому, что мы остались не на той стороне уравнения: мы превратились в тех, кому ничего не рассказывают, ведь иначе будет отказано в самостоятельности и начнется чтение лекций.