Без любви теперь не мог он даже дня дышать,
В ворота любви стучал он. Как же не стучать?
Есть ли смертный, что любовью не был бы пленен?
Кто лишен любви, ты скажешь, жизни тот лишен.
Дочь царей румийских – диво сердца и ума.
Счастье льет, сама счастлива, имя ей – Хума.
Дочь из рода Кей-Кавуса, ясная душой
Дурасти – нежна, как пальма, и павлин красой
Вот Фурак, дочь магараджи, чьи глаза черны,
Словно мрак, и лик прекрасней солнца и луны.
Вот китайского хакана дочерь – Ягманаз, –
Зависть лучших дев Китая и твоих, Тараз.
Назпери – ее родитель хорезмийский шах.
Шаг ее, как куропатки горной, легкий шаг.
В одеянии румийском, прелести полна,
Насринуш идет за нею — русская княжна.
Вот магрибского владыки дочь Азариюн,
Словно утреннее солнце девы облик юн.
Все, что нас надеждой крепкой в жизни одарит,
Силу духа в человеке удесятерит.
смотрят со стены.
Как зовут, под каждой надпись, из какой страны.
Вот Фурак, дочь магараджи, чьи глаза черны,
Словно мрак, и лик прекрасней солнца и луны.
Вот китайского хакана дочерь — Ягманаз, —
Зависть лучших дев Китая и твоих, Тараз.
Назпери — ее родитель хорезмийский шах.
Шаг ее, как куропатки горной, легкий шаг.
В одеянии румийском, прелести полна,
Насринуш, идет за нею — русская княжна.
Вот магрибского владыки дочь Азариюн,
Словно утреннее солнце девы облик юн.
Дочь царей румийских.— диво сердца и ума.
Счастье льет, сама счастлива, имя ей — Хума.
Дочь из рода Кей-Кавуса, ясная душой
Дурасти — нежна, как пальма, и павлин красой
Этих семерых красавиц сам изобразил
Маг Симнар и всех в едином круге заключил.
Струны руда зазвенели, бубен забряцал.
А дворец, что был Бахрамом красным озарен,
Розовел порфиром, красен был в основе он.
Тот, в котором зодчий знаки солнца усмотрел,
Ярко-желтым был, как солнце, золотом горел.
Ну, а купол, чьим уделом был венец Зухры,
Мрамором лучился белым, как венец Зухры.
Тот же, чьею был защитой в небе Утарид,
Бирюзой горел, как в небе Утарид горит.
А построенный под знаком молодой Луны,
Зелен был, как счастье шаха, как наряд весны.
Так воздвиг Шида для шаха славных семь дворцов,
Семь цветных, как семь планетных в мире поясов.
Весь сандаловым снаружи был и изнутри.
Кейвану зодчий посвятил,
Камнем черным, словно мускус, облицован был.
Тот, который был отмечен знаком Муштари,
Семь дворцов Бахрам увидел, словно семь планет.
В соответствии планетам у дворцов был цвет.
И во всем Шида премудрый дал отличья им
В соответствии великим поясам земным.