– Но ведь это механизмы, да? – Василисе почему-то захотелось поспорить. – Они ломаются, начинают барахлить…
Черная Королева фыркнула.
– Некоторые люди, признаться, тоже барахлят, причем с самого рождения, – пробормотала она. – Взять хотя бы Елену… Откровенно говоря, то еще бывает барахло.
Древние часодеи говорили: «Умей управлять временем, чтобы приходилось как можно реже им управлять». Учись драться, чтобы больше никогда не драться
Девочка быстро наклонилась и поцеловала его в мягкий, мокрый нос.
Вот интересно, рубиновый ключик в курсе, какой у него гад хозяин?
– Вот за это ты мне и нравишься. – Фэш решительно подошел ближе и уверенным жестом заправил ей мокрую прядку волос за ухо. – Ты такая же ненормальная, как я.
– Я тебе нравлюсь? – несмело переспросила Василиса. Она так изумилась его словам, что даже перестала дрожать.
– Иначе разве я просил бы тебя убить меня?
– Знаешь, как-то не смеш-шно. – Василиса снова начала дрожать, причем еще сильнее – то ли от холода, то ли уже от волнения.
Фэш потянул ее за руку поближе к огню и вдруг крепко обнял.
– Я так перепугался за тебя, – прошептал он ей почти в самое ухо. – Я думал, что на этот раз ты уже не спасешься.
– Я так же решила про тебя, – доверительно сообщила Василиса и, все больше смелея, тоже обняла его за талию.
Какое-то время они просто стояли, неподвижно, словно боясь спугнуть сам момент – такой хрупкий, нереальный, и прислушивались только к собственным ощущениям.
– Я часто думаю, что было бы, – произнес Фэш, слегка касаясь щекой ее щеки, – если нам с Ником удалось бы год назад отправить тебя на Осталу.
– О, я тебя тогда так ненавидела, – призналась Василиса.
Она не видела, но почувствовала, как на щеках Фэша зажглись ямочки.
– Я тебя ненавидел больше, – приглушенно произнес он и обнял ее еще сильнее.
Сердце Василисы сжалось от восторга, потому что Фэш вдруг нежно провел рукой по ее спине, а его губы вдруг коснулись уголка ее губ. И она сама, чуть ли не теряя сознание от сча
запомни: убивают не слова, а люди. – Видя, что задумчивое выражение не исчезает с лица Василисы, она неожиданно продолжила: – Хорошо известно, что Время – это не только творящая, созидающая сила, но и разрушение. Необходимо научиться управлять обеими сторонами. Управлять, но не переходить на какую-либо из них. Все мы – люди, феи или духи – всю свою сознательную жизнь идем по лезвию ножа – золотой середине между двумя сторонами одной силы. Имя ей – Время.
Вывалившись из часолиста, они еще долго хихикали, глядя друг на друга, и пытались отдышаться.
– Это моя самая первая заставка. Отец помог мне ее сделать.
Фэш сказал это обычным, нормальным голосом, в котором еще не угасли искорки недавно пережитого веселья.
– Ты явно сумасшедший! – высказалась Василиса. – Но вообще это было так здорово! Думаю, что я еще не переживала столь безумное приключение в жизни.
Ощущение эйфории все не проходило, но Василиса начала дрожать – несмотря на огонь в камине, в башне было холодновато.
– Вот за это ты мне и нравишься. – Фэш решительно подошел ближе и уверенным жестом заправил ей мокрую прядку волос за ухо. – Ты такая же ненормальная, как я.
– Я тебе нравлюсь? – несмело переспросила Василиса. Она так изумилась его словам, что даже перестала дрожать.
– Иначе разве я просил бы тебя убить меня?
– Знаешь, как-то не смеш-шно. – Василиса снова начала дрожать, причем еще сильнее – то ли от холода, то ли уже от волнения.
Фэш потянул ее за руку поближе к огню и вдруг крепко обнял.
– Я так перепугался за тебя, – прошептал он ей почти в самое ухо. – Я думал, что на этот раз ты уже не спасешься.
– Я так же решила про тебя, – доверительно сообщила Василиса и, все больше смелея, тоже обняла его за талию.
Какое-то время они просто стояли, неподвижно, словно боясь спугнуть сам момент – такой хрупкий, нереальный, и прислушивались только к собственным ощущениям.
– Я часто думаю, что было бы, – произнес Фэш, слегка касаясь щекой ее щеки, – если нам с Ником удалось бы год назад отправить тебя на Осталу.
– О, я тебя тогда так ненавидела, – призналась Василиса.
Она не видела, но почувствовала, как на щеках Фэша зажглись ямочки.
– Я тебя ненавидел больше, – приглушенно произнес он и обнял ее еще сильнее.
Сердце Василисы сжалось от восторга, потому что Фэш вдруг нежно провел рукой по ее спине, а его губы вдруг коснулись уголка ее губ. И она сама, чуть ли не теряя сознание от счастья, крепче прижалась к нему, успевая заметить, как задрожали ресницы на его полузакрытых глазах.
Наверное, стыдно быть таким неудачником, – в тон ему ответила девочка. – Что-то я не припомню, чтобы ты нашел Золотую Комнату.
– Ну, я же не прыгал в раскол, – натянуто усмехнулся Марк.
– А ты попроси Норта, – ехидно отозвалась Василиса. – Может, он и тебя столкнет, по дружбе.
– Тебе повезло вчера, что приперся твой папаша! – прошипел разъяренный Марк.
– А тебе не повезло! – хохотнула Василиса.
– И тебе не следовало говорить мне свое числовое имя! – вспомнила Василиса, вновь обозлившись. – Я бы никогда не стала тебя зачасовывать!
– Я думал, ты меня достаточно ненавидишь. После того, что случилось в Змиулане… Ты же попала в подземелье, и…
– Ну и дурак, значит. Круглый дурак. И-ди-от. С логикой у тебя явные проблемы.
Слышал, ты уже познакомилась с Мираклом? – вдруг поменял тему отец. – Он хорошо отзывался о тебе.
– О тебе он тоже хорошо отзывался.
Нортон-старший широко улыбнулся, отчего его светло-зеленые глаза окружили мелкие морщинки.
– Миракл – мой старый приятель. Хороший человек. Куда лучший, чем я. И не перестает об этом напоминать, мерзавец.